Вадим Фельдман писал(а):Соврали Вы не в том, что такое письмо было, а в том, как его понимать.
Я разве что-то писал о том, как это письмо понимать? Где? Приведите мою цитату. Я писал что Шаламов "категорически возражал против публикации своих рассказов за рубежом, понимая что это все политические игры." Вы ответили:" Шаламова в психушку посадили, где он и сгнил, а свое интервью знаменитое он дал под угрозой безопасности своим близким." Какое интервью? Кому? Каким близким В.Т.Шаламова и кто угрожал? Врете вы, Вадим, много, беззастенчиво и с упоением. Но хуже того, в своём вранье обвиняете других.
Вадим Фельдман писал(а):Кроме того, по версии многих литературоведов, Шаламов этого письма мог и не писать. Оно создано в стиле стандартного отречения от врагов народа - то есть текст вообще не соответствует стилистике Шаламова и его ранним работам. Скорее всего, он его просто подписал. Кто создавал, понимаете?
Я же вам привёл ссылку, которая отвечает на ваш вопрос. Вы просто поленились её читать до конца. Ну хорошо, скопирую её здесь:" О письме в «Литературную газету»
Смешно думать, что от меня можно добиться какой-то подписи. Под пистолетом. Заявление моё, его язык, стиль принадлежат мне самому.
Я отлично знаю, что мне за любую мою «деятельность», в кавычках или без кавычек, ничего не будет в смысле санкций. Тут сто причин. Первое, что я больной человек. Второе, что государство с уважением и пониманием относится к положению человека, много лет сидевшего в тюрьме, делает скидки. Третье, репутация моя тоже хорошо известна. За двадцать лет я не подписал, не написал ни одного заявления в адрес государства, связываться со мной, да ещё в мои 65 лет — не стоит. Четвёртое, и самое главное, для государства я представляю собой настолько ничтожную величину, что отвлекаться на мои проблемы государство не будет. И совершенно разумно делает, ибо со своими проблемами я справлюсь сам.
Почему сделано это заявление? Мне надоело причисление меня к «человечеству», беспрерывная спекуляция моим именем: меня останавливают на улице, жмут руки и так далее. Если бы речь шла о газете «Таймс», я бы нашел особый язык, а для «Посева» не существует другого языка, как брань. Письмо моё так и написано, и другого «Посев» не заслуживает. Художественно я уже дал ответ на эту проблему в рассказе «Необращённый», написанном в 1957 году, и ничего не прочувствовали, это заставило меня дать другое толкование этим проблемам.
Я никогда не давал своих рассказов за границу по тысяче причин. Первое — другая история. Второе — полное равнодушие к судьбе. Третье — безнадежность перевода и, вообще, все — в границах языка."
Эта запись «для себя» сделана В.Т. Шаламовым в феврале 1972 г. Печатается по рукописи, хранящейся в ЦГАЛИ. Публикация И. Сиротинской.
Вадим Фельдман писал(а):Конечно же, Вы перевираете эту ситуацию. СССР классно Шаламова за это письмо отблагодарил - он был отправлен в психушку в принудительном порядке. Так что вопрос о коммунистах письмом Шаламова далеко не исчерпывается.
Я понимаю, вам бы очень этого хотелось чтобы "Шаламова в психушку посадили, где он и сгнил", это бы хорошо укладывалось в ваше примитивное представление о СССР, но вы плохо, вернее никак не знаете биографию В.Т.Шаламова. Он был старый, больной, а главное одинокий человек. Последние годы жизни он провёл в доме престарелых. Близкий друг И.Сиротинская писала: "15 января 1982 года его непрочный бедный рай разрушили — перевели в другой, психо-неврологический дом инвалидов. Определенную роль в этом переводе сыграл и тот шум, который подняла вокруг него со второй половины 1981 года группа его доброжелателей. Были среди них, конечно, и люди действительно добрые, были и хлопотавшие из корысти, из страсти к сенсации. Ведь именно из них у Варлама Тихоновича обнаружились две посмертные «жены», с толпой свидетелей осаждавшие официальные инстанции.
Бедная, беззащитная его старость стала предметом шоу. И я не умела это прекратить. Только могла отстраниться. А дирекции пансионата это шоу было ни к чему. Время тогда было другое, а «доброжелатели» не щадили Варлама Тихоновича, организуя эту сенсацию с фотовспышками, записями голоса, письмами на Запад, обзваниванием левых деятелей. 17 января 1982 года он умер. Умер на руках чужих людей, и никто не понял его последних слов."