Рев сотни молодых глоток из пятачка света среди темноты.
Жители пятиэтажек поблизости спешно задергивают шторы.
Сборы города Новозыбкова – обычное увеселительное молодежное мероприятие.
Район собирается в условном месте и идет на район, стенка на стенку.
Жители самого сильного района – короли. Короли города.
Место Сборов молодежи нашего района расположено у памятника одной
мотострелковой дивизии, освободителям города от немецких захватчиков.
Это группа оловянных солдат, которые зачем-то приварены спинами к верхушке
высокого чугунного барельефа и болтаются в воздухе. Солдаты маршируют в пустоту.
Население Новозыбкова называет памятник «Шагом в бездну».– Пацаны! – Перед нами в ядовито-желтом фонарей пьяно покачивается
наш «водила», долговязый Дима, по прозвищу Фара. Ему за двадцатник,
и он Дед. Сегодня он поведет нас в бой.
– Пацаны! – Качается Фара все энергичнее, – седня фартовый день.
Седня мы идем мочить охамевших Жуков. Бейтесь, как черти, и мы сделаем всех…
Фара презрительно плюет под ноги, выражая этим крайнюю степень презрения
к нашим геополитическим противникам.
Наш район называется Ломоноха. Как и его главная улица – в честь Михайлы Ломоносова. Здесь находится несколько стратегически важных винных магазинов,
качалка и два бара. Кроме того, к Ломонохе примыкает район Голливуд,
где водятся самые красивые девчонки округи. Еще у нас свои Ямайка
и Аляска, а на улице Привокзальной стоит огромный жилой дом Пентагон.
Чем меньше город, тем больше он кичится.
Когда-то жители Ломонохи были королями города.
Вечером они могли безнаказанно
гулять по всем районам, ходить
на любые дискотеки – хочешь, в технарь на Коммуну, хочешь –
в парк к Центровым, а хочешь – в городской ДК во владении жуков
(ближайший микрорайон – Жуковка). Жуков еще называют «баги» – пустил кто-то подкованный в английском языке.
Шло время, и Ломоноха обнаглела, обленилась и, как любая большая империя,
стала дряхлеть. Старые легендарные «водилы» Ломонохи отошли от дел,
а новые, видно, не родились. И революция не заставила себя долго ждать.
Жуковщина объединилась с центровыми, к ним, наконец, примкнула
маленькая,
но гордая улица Полевая. Ломоноху обложили с севера и юга, ломонох гоняли
в центре, на Жуковщине, а улица Полевая заключила союз с Пентагоном
и отрезала пути к вокзалу.
__________________
У каждого из нас имеется персональная синяя фишка – каждый житель
Новозыбкова по пьяни косорезит по-своему. Это что-то вроде визитной
карточки. В городе, где все бедное и одинаковое, где месяцами задерживают зарплату, но среди гордых горожан не приживается торговля обносками,
именуемая «секонд хенд», остается выделяться индивидуальностью своей
личности. Поговорку «Хороший понт – дороже денег» придумали у нас.
_________________
– Как называется ваша группа, ребята? – Приветливо спрашивает директриса
городского ДК Эмма Карловна. – Как вас представить перед выходом на сцену?
Искать насквозь интеллигентного персонажа следует среди интеллигенции
провинциальной. Как знать, может, именно в провинции нашли вожделенный
покой бежавшие от революционных чисток мастера и маргариты столиц.
Где еще вы встретите эти исключительно правильную речь и осанку, гордый
профиль, пылкую наивность и рьяную приверженность русской классике…
Оглушающая сила действия бескультурной среды Новозыбкова равна силе
противодействия культурной Эммы Карловны.Смотр самодеятельности уже в полном разгаре. На сцене отблистали танцевальный
коллектив «Калинка», народный хор «Березка» и детский ансамбль «Светлячок».
Флора и фауна средней полосы России котируется в названиях наших эстрадных
коллективов так же, как имена женские на вывесках парикмахерских – особенно
у местных брадобреев популярны «Лидия» и «Наташа».
Через час на сцене Дома Культуры имени Ленина нас должен настичь успех.
Или грандиозный провал.
– Так как вы называетесь? – Пристает к нам Эмма Карловна.
Да не знаем мы. Выбор названия группы – вопрос намного сложнее, чем кажется.
Шифер предлагал обозваться по-английски, Паше было все равно, я кричал, что
команду необходимо назвать «Заводной апельсин» (как раз подсел на эту книгу),
а Ха, как всегда, все отвергал. Споры доходили до рукоприкладства,
но так ничем и не увенчались.
– Мы без названия, – сказал Ха.
– Оригинально! – Улыбнулась Эмма Карловна.
– Да, так и запишите сокращенно – «БН», – сообразил я. –
Пускай как хотят, так и расшифровывают.
– Ну что ж, – промолвила Венера и чинно поплыла за кулисы.
– Вроде все заранее настроили? – В сотый раз спросил я товарищей.
– Да все нормально! – Взвился Ха. – Хорош нервозность нагонять!
Мандражировать мы начали еще утром. Шифер без устали дул пиво, мы с Ха
уже выкурили с полпачки каждый, и только Паша оставался спокоен, как удав.
А что ему – встал в уголок, и баси на здоровье.
– На сцене! – раздался хорошо поставленный голос Эммы Карловны, –
Вокально-инструментальный коллектив! «Без названия»! Ребята! Исполнят!
Музыкальное произведение! Собственного сочинения! «Без тебя»!
За кулисами мы нервно переминались с ноги на ногу. В зале раздался шум
человеческого моря – аплодисменты. Целый зал аплодировал нам четверым.
– Вперед! – Шепнул Ха.
На негнущихся ногах мы выскочили на деревянный настил. На счастье,
софиты слепили глаза, и я не видел лиц зрителей. Странное спокойствие
родилось с первым же аккордом. Я вдруг почему-то понял, что мы будем лучшими.
Но лучшими мы не были. Мы просто оказались первыми
________________
И началось…
После нашего выступления в ДК, которое кто-то из зрителей, оказывается, снял
на видеокамеру, в Новозыбкове стали рождаться сверхновые звезды эстрады.
Наверное, кто-то все же поверил, что в нашем городе может быть все совсем по-другому…
По слухам, репетировали на Жуковщине, для репетиций оборудовали каморку
в качалке жители маленькой, но гордой улицы Полевой, свои рок-музыканты объявились и у центровых. Пошла мода и на «концертный прикид» –
покорять ДК мы выползли в банданах, драных джинсах и футболках
с печальным ликом Кобэйна.
_________________
Но самые удивительные перемены постигли сам Новозыбков. Мода на Сборы
среди молодежи стала медленно отступать в прошлое. Не кричали по ночам
центровые, застав у себя врасплох заблудшего ломоноху. Не свистела накачанная Полевая, вылавливая по ночам чужаков, не устраивала показательных избиений Жуковщина.
Случилась, правда, массовая драка в технаре, но в ней бились исключительно
девушки – женские бои, они, как известно, без правил.
______________________
Эмма Карловна по нашей просьбе замолвила слово в администрации
городского парка. Царствовал там строгий одноглазый мужчина
по прозвищу Циклоп.– Музыканты? – Грозно уточнил он у нас при встрече.
– Да, – оробели мы.
– Мат в песнях есть? Секс, наркотики? – Перечислил директор парка компоненты.
– Только рок-н-ролл, – не моргнув глазом, ответствовал хитроумный Ха.
– Добро. Выступайте. Меньше по подвалам будете ныкаться, молодежь,
– резюмировал Циклоп.
На наш клич откликнулись все районы города, некогда враждовавшие между собой.
К нам в гараж на прослушивание приходили с Жуковщины, Коммуны и Хутора.
Группы «Летающие вагоны», «Сапоги всмятку», «Дети Чернобыля», начинающие
панки, металлисты, откуда-то появились грустные барды с фанерными гитарками.
Грядущий рок-фестиваль обещал стать событием тысячелетия.
Афиши мы сделали сами. Большая и одиозная украшала полстены центрального ДК,
бой за который закончился для Ломонохи так бесславно. Несколько десятков
маленьких афишек поселились на грязноватых фонарных столбах.
И небо! И лето! Июль буйствовал повсюду, качая тяжелой зеленью ветвей
каштанов и кленов, лаская солнцем и балуя крупными звездами по ночам.
________________.
Рок-фестиваль запретила городская администрация. Циклоп ушел на пенсию.
Венера Карловна уехала к дочери в Москву.Все эти события атаковали
нас неожиданно, стремительно и безжалостно, как брянские партизаны.
Всем нашим музыкальным точкам объявили войну пенсионеры. Они жаловались
на вечный шум, который мешает их священному дневному сну. Нас выгнали
из гаража и не пускали репетировать в ДК. На улице оказалось большинство самодеятельных команд. Мы пытались бунтовать, но толку из этого вышло мало.
– Что и требовалось доказать! – Орал Ха на наших грустных посиделках,
больше походивших на поминки по группе. – Им плевать на нас.
А мне, в таком случае, плевать на них! Вонючие обыватели!
Потом запил Паша. Шифер потихоньку подсел на травку. Ха получил свои первые
пятнадцать суток – у него осторожно и невежливо спросил закурить какой-то
хамоватый мужичок, возвращавшийся с рыбалки.
– На, кури, мразь! Тебе же только этого надо да поебаться! –
Ха повалил мужичка на землю и, озверев, бил ногами,
а мы тщетно пытались разнять их.
Потом наступила осень.
______________
Ты когда-нибудь прислушивался, как в городском автобусе остановки объявляют? — спросил я. — Первая остановка называется "Вокзал", потом — "Детский сад",
дальше "Школа", "ПТУ", "Швейная фабрика". А две последние...
— Да помню, - мрачно перебил меня Ха, — "Больница", а потом — "Кладбище".
— Во-во, — многозначительно сказал я.