ВОЕННЫЕ Хроники НОВОЗЫБКОВА

[URS]

BORIS пишет:

Считаю, что сильные выражения, употреблённые точно и в смысловом констекте,
придают тексту живость и выразительность, .. но всё-всё! Больше не стану.

Ув Boris, благодарю Вас за понимание.

[Житель города N]

Уважаемый URS, несомненно упоминание холокоста необходимо в данной теме!
НО разговоры о менталитете и устройстве жизни будь то евреев, русских или немцев -
это оффтоп по моему.

[Житель города N]

Вернемся к технике. Вот чего нашел в нете (да признаю, противоречу сам себе):
http://tankkk.narod.ru/voina.html#table1

А тут о самолетах очень подробно, для интересующихся: http://www.airpages.ru/ru/gs_comp.shtml

[URS]

в декабре 1945 г генерал Давид Драгунский писал:

Большинство евреев Новозыбкова не покинули город после начала советско-германской войны
и оказались под нацистской оккупацией.
17 февраля 1942 года в городе состоялась первая акция, в ходе которой были убиты около 800 евреев ..

... немецкие изверги расстреляли всю мою семью – всего 74 человека из семьи Драгунских…
Косточки моих сестер, детей валяются по полю, скот топчет их…
[Следует р]азвернуть работу Антифашистского комитета по организации памятников расстрелянным
детям, старикам, женщинам… Четырехлетний кошмар трудно забыть, надо построить везде ограды,
памятники, надписи, указать даты...

____________________-
* Неизвестная Черная книга. Иерусалим–Москва: Яд Вашем, ГАРФ, 1993

[Житель города N]

Уважаемый URS,
на тему холокоста и расстрела евреев гудит весь мир.
Да - это не человечно, жестоко и не имеет оправдания.
Но почему все забывают о других жертвах войны?
Сколько книг написано про расстрелы евреев, про Освенцим и тд.
Но где книги о расстрелах русских, о расстрелах китайцев, об африканцах в конце концов!
Такой литературы единицы, и о ней все молчат.

[Неуч]

Я как-то тоже не часто встречал подобную литературу. Может быть она и есть,
только про расстрелы китайцев - в Китае, негров - в африканских странах.

Это я к тому, что, возможно, в Китае просто нет интереса
к холокосту, концлагерям и прочим нашим проблемам.

А у нас мало кто знает, что Китай во время второй мировой был занят
(полностью или частично?) японцами, которые истребляли там население не хуже немцев.

Кроме того, у нас не особо распространяются сведения о потерях Франции, Италии, Британии.
Понятно, что они меньше, но всё же.

Да, и ещё... в Африке происходит очень много конфликтов и по сей день.
Думаю, что без массовых убийств и там не обходится. Про это я как-то мало чего слышал
или читал; вот, как-то не освещается эта тема в СМИ.
Сколько погибло в Ираке и считал ли кто эти потери?

В войну очень большое количество населения гибнет не от пуль, а от голода, болезней и пр.
Плюс к этому, проблемы с окончанием стрельбы не заканчиваются.

[URS]

ЖИТЕЛЬ города N пишет:

Но почему все забывают о других жертвах войны?
Сколько книг написано про расстрелы евреев, про Освенцим и тд.
Но где книги о расстрелах русских, о расстрелах китайцев, об африканцах в конце концов!

НЕУЧ пишет:

Я как-то тоже не часто встречал подобную литературу. Может быть она и есть,
только про расстрелы китайцев - в Китае, негров - в африканских странах.

Уважаемые Коллеги,
Все участники этой "ветки" обсуждают заявленную Вами Тему.
Ваше право и желание - не обходить вниманием все интересующие Вас факты трагедии...
Никаких ограничений на обращение к историческим фактам о жертвах 2й Мировой нет.

Единственное пожелание - хотелось бы видеть на этой "ветке" больше "постов"
именно из истории нашего края.


С неизменным уважением,..

[Антонина]

Могу пересказать, что говорила бабушка о гибели
наших соседей - евреев, живших по улице Рокоссовского.

Однажды к их дому подъехала машина, в которой уже были евреи.
Бабушка говорила, что все были старики, у кого-то были пейсы.
Остановившаяся машина в то время была событием, поэтому люди из окрестных домов
вышли на улицу. Из дома евреев вышел старик-хозяин, Лейба, с узелком. Собравшимся
соседям он сказал, что зачем-то их собирают, может быть помочь чем-то надо, так они помогут.
Зачем собирали выяснилось позже.

УЛейбы было две дочери. Были ли они в этот момент дома или нет, не знаю, но их не забрали. Несколько недель или даже месяцев они прятались в нашем саду, в бане.
Баню зимой никто не топил, и на дом-то дров не хватало. Как объясняла бабушка,
в бане они сидели в светлое время суток, а когда темнело, уходили в свой дом и там как-то отогревались, что-то ели. Сад был занесен снегом, туда до марта особенно не ходили.
Но когда солнце стало пригревать, и пора было готовить грядки к посадке,
бабушка расчистила дорожку и зашла к ним в баню. Они очень испугались, закричали.
Бабушка их успокоила, что это она, Люба, ничего страшного. Сидели соседки закутавшись
в какие-то тряпки, одеяла, были грязными. Спросили, скоро ли придут наши.
Бабушка заверила, что скоро, тогда все так говорили.
А через несколько дней за ними пришли. Бабушки в тот момент дома не было.
Ей по дороге кто-то из знакомых сказал, что из ее бани только что забрали евреек.
Бабушка говорила, что у нее буквально отнялись ноги, несколько минут не могла двинуться с места. Дома оставались старик-свекр (далеко за восемьдесят) и двое совсем маленьних детей.

За еврейками приехал полицай, который жил на Бульварной улице.
Наш и соседский сад зимой хорошо просматривались из его дома. По версии бабушки,
когда день стал удлиняться, соседки припознились, может быть проспали, тогда-то он их и увидел.
Но не исключено, что все было по-другому, знал и раньше, но почему-то выжидал.

[Антонина]

Из дневника Феди Даленкина
(1942 г. точная дата непонятна):

"Как рассказывал очевидец-извозчик, везший евреев, Альтшулер шел спокойно
рядом с немецким солдатом-палачом и разговаривал с ним на немецком языке.
Он показывал свои документы, паспорт, говорил, сколько он вылечил людей,
а немец шел да говорил «гут, гут, гут». Подойдя к своей могиле, врач остановился.
Тогда другой немец, говоря «гут, гут», ударил кулаком врача по голове, последний упал в яму.
Выстрелом в затылок был убит зубной техник Альтшулер".

[Антонина]

Из дневника Феди Даленкина (1941 г.):

"С приходом немцев начались массовые расстрелы.
Так, например, в сентябре месяце был расстрелян в районе речки Дыбовки
бывший завхоз больницы, а затем командир партизанского отряда Шварцман.

Затем многих расстреливали на Замишевском Ратовом болоте.
Там расстреляны, мне известно, продавец магазина Черняк и «Зямка».
Также известны расстрелы Савицкого, Барботько и многих других.

Вчера, 4 ноября 1941 г. в 9 ч. утра
был расстрелян в сосновом лесу опытной станции начальник партизанского отряда П.Тарасевич".

1942 г.
"7 августа был арестован Василий Концевой, бывший рабочий бывшей фабрики В.Р., работавший в автоматном цеху. Обвинялся он в том, что способствовал в помощь партизанам. Целую неделю велись допросы. Но обвиняемый не признавался ни в чем, не считал себя ни в чем виновным. Но немецкое командование настаивало, что именно он знает местоположение партизан
и что если он его не откроет, то будет повешен. Концевой стойко отвечал, «что хотите со мной делайте, я ничего не знаю и ничего не скажу». Командование решило для острастки населения повесить Василия Концевого, якобы пособника партизанам. Он был отведен в тюрьму и посажен
в одиночную камеру под висячий замок.

13 августа в 4 часа утра смертник был приведен в кабинет начальника тюрьмы.
Виселица была готова еще с вечера на пл. Октябрьской Революции возле памятника Ленина.
Разрешение «повесить» было подписано начальником полиции, начальником тюрьмы судьей-палачом и устно приказано самим комендантом. Смертнику в кабинете завязали полотенцем глаза,
связали руки. За воротами смертника посади на телегу. При нем находились два полицейских.
Один из них был Ленька Шведов. От тюрьмы конь шел в галоп. Подъехав к виселице, пленнику приказали встать (на телеге). Накинули петлю. Смертник успел сказать три слова:
«Леня, скажи жене…».
… Подвода отъехала, без крика он принял смерть, возле него прибили надпись:
«Такое же наказание будет всякому, кто помогает партизанам».

Наутро собрался народ. Тут была жена висельника с тремя малолетними детьми.
Она падала в обморок и нервно плакала. Многие женщины, его соседи с Урицкой улицы,
стояли со слезами на глазах. Василий Концевой висел, запрокинув назад голову и опустив руки
( когда его повесили, с глаз сняли повязку и развязали руки). Выражение лица его не было видно.
Он был в шевьетовых брюках коричневого цвета, в сером пиджаке, в серых туфлях брезентовых
и в картузе защитного цвета. Он висел весь день до вечера (в воскресенье),
вечером с быстрой поспешностью столб был подпилен, мертвец снят и вечером в горбу его
схоронили на кладбище, и сейчас же был выкопан остаток столба.
Замели следы, и одного человека русского не стало в живых!".


Погибали и полицаи.

"14 февраля 1943 г.
В Воскресенье хоронят Смашного Ивана. А также неизвестное число немцев и полицотрядников, убитых за Святском в 12 км., за деревней Громыки. Их убили, т.е. произошел бой меж партизанами.

Дело было так: отряд немцев и полицейских из числа добровольного отряда по борьбе
с партизанами ехал в Ветку, где уже шел бой с многочисленными отрядами партизан.

За Святском в 12 км. деревня «Громыки». Только вояки выехали за околицу и начали взбираться на горку (ехали на лошадях с городскими возчиками), как с горки из ельника захлебнулась пулеметная очередь. Немецкий офицер кинулся к своему пулемету. Но его пулемет от холода застыл и не действует. Партизаны в это мгновение вели меткую стрельбу. Попрыгавшие на снег вояки были большей частью застрелены. Остальные сдались. В этом бою убиты были возчики и четыре лошади. Все вояки были убиты. Лошадь Антона Серого от ранения в ляшку крутнулась назад и помчалась в деревню.
Сам Антон Серый слетел с саней и был ранен. Подошедшие партизаны перевязали ему простреленную ногу. С убитых была снята теплая верхняя одежда. Находившиеся в деревне и не успевшие еще
выехать городские (Новозыбковские) два возчика привезли 9 человек убитых в больницу.
Бой произошел во вторник 9 февраля, а доставлены были в субботу 13 февраля – мерзлые, как ледяшки. Среди убитых был полицман Толик Комовский, руки у него были подняты кверху -
так и замерз. Сегодня в Воскресенье их будут хоронить".

[URS]

АНТОНИНА пишет:

Могу пересказать, что говорила бабушка...

Уважаемая Коллега, сердечное спасибо Вам...
Как всегда, Вашим мемориям - просто, цены нет...
Свидетельства Вашей Бабушки и записи из Дневника Феди Даленкина,
действительно, бесценны. Может быть, кто-то из молодежи забыл сегодня
или совсем далек от реалий минувшей войны. Но делать такие записи в Дневнике
- сродни воинскому подвигу. Фашисты могли покарать всю семью беспощадно.
Светлая память и огромная наша благодарность Вашим ушедшим близким...


С искренним уважением и благодарностью,..

[Антонина]

У меня вопрос о коллаборантах.
Есть ли какие-нибудь данные по Новозыбкову о том, сколько их погибло.
Во время оккупации полицейских убивали партизаны, после освобождения их расстреливали,
отправили в лагеря. Есть ли данные, сколько их было.
Они ведь тоже наши земляки, соседи, родственники.

[URS]

АНТОНИНА пишет:

У меня вопрос о коллаборантах.
... данные по Новозыбкову о том, сколько их погибло.
... сколько их было. Они ведь тоже наши земляки, соседи, родственники.

Уважаемая Коллега,
М.б., вернее называть явления "своими именами"...
"Сотрудники", как-то не очень подходит. По сути это - пособники, так точнее.

Сам по себе вопрос сложный, как все, что происходило во время войны.
Вы верно отметили, те, кто был пособником фашистов, составляли различные категории.
Безусловно, потери "власовцев" и т.п. "регулярных войсковые соединений", уничтоженные
в боях, числятся как боевые потери Вермахта, СС и т.д.
Конечно, существуют и официальные данные о тех, кто был осужден госорганами СССР
за сотрудничество с немцами.
Но все те, кто нашел свой конец в боях с партизанами, кого покарали народные мстители,
конечно, могут быть "учтены" очень приблизительно.

Кроме того, случались и очень противоречивые истории.
Скажем, есть прецеденты, когда, в условиях подпольной деятельности,
под личиной пособников действовали партизанские связные...

Но основные сведения - доступны, они хранятся в фондах
региональных и федеральных архивов Современной истории, МО РФ, НКВД, КГБ, ФСБ и т.п.
Это - предмет исследования историков- профессионалов.

Если Вас серьезным образом интересует этот вопрос,
можно начать с просмотра авторефератов диссертаций, написанных
на эту тему, и внимательно ознакомиться с библиографией.
Одновременно посмотреть публикации по этой тематике в И-нете
и проконсультироваться в Городской библиотеке.
Кстати, там начала действовать секция Краеведения,
(координатор - г-н Виноградский, библиограф Новозыбковской горбиблиотеки)


С неизменным Уважением,..

[URS]

Юная партизанка
(Из Воспоминаний Майи Александровны МУХИНОЙ)

Секретное детство

В Тюменском Гос нефтегазовом университете Майю Александровну Мухину
знают и помнят, как прекрасного педагога и организатора профессионального образования,
несмотря на то, что она уже много лет находится на заслуженном отдыхе.
А вот о славном боевом прошлом, о том, что она с восьмилетнего возраста участвовала
в партизанском движении на оккупированной врагом территории, знают очень немногие.
Открытая, приветливая и общительная, Майя Александровна в то же время
всегда отличалась скромностью.


Немцы 41-го

В город Новозыбков Брянской области гитлеровцы вошли 25 августа 1941 года.
Восьмилетняя Майя навсегда запомнила огромные запыленные машины
и гогочущих наглых солдат с автоматами, которые моментально заполонили весь город.

Поначалу особого страха у девочки не было. Скорее, любопытство, присущее любому ребенку.
Тем более что перед оккупацией Майя не раз слышала разговоры местных жителей, которые еще
помнили немцев, захвативших Новозыбков в 1918 году. По-видимому, тогда они вели себя иначе.
О репрессиях, а тем более, о массовых расстрелах мирных жителей никто из старожилов даже
не заикался.

Увы, немцы 41-го были совершенно другими. Выбирая дома для постоя, они выгоняли хозяев на улицу,
по праву победителей им принадлежали все имущество и живность во дворах. На заборах и домах развесили объявления, содержащие, как правило, бесчисленные запреты. Причем, за малейшее нарушение грозил расстрел.
То, что это вовсе не простые угрозы, выяснилось уже в ближайшие дни.

- На соседней улице женщина пошла за водой, - вспоминает Майя Александровна. - Навстречу два немца. Застрелили. Мы даже не поняли, за что ее убили. Но, самое страшное, никому из родственников не позволяли подойти к телу. Женщина лежала прямо на дороге больше суток. Уже потом выяснилось, что фашисты делали это специально: согласно приказу трупы расстрелянных не положено было
убирать в течение суток, в назидание жителям.

Нас с мамой тоже выселили из дома, солдаты забрали себе и мебель, и кухонную утварь.
Все, что было у нас из наиболее ценного, посылками отправляли в Германию.
А мы поселились во дворе, в стареньком сарайчике, утеплили его, как могли, переоборудовали
и стали жить.

Жизнь в условиях оккупации, особенно в городе, по сути, сводилась к выживанию.
Наиболее тяжелой была зима 1941-42 годов. Подсобного хозяйства и огорода
у семьи Ястребовых не было.

Мама работала в пединституте, зарплата у нее была приличная. Поэтому впрок ничего не запасали. А когда грянула война, магазины вмиг опустели. Продукты питания можно было приобрести
у крестьян окрестных деревень, но только в обмен. Особенно дорогими были соль и спички.
За угольком ребятишки поутру бегали по всей улице. Каждое лето заготавливали десятки мешков сосновой хвои для растопки.
К счастью, мама Майи, Елена Георгиевна, успела припрятать кое-что из вещей.
За счет этого «бартера» удалось кое-как продержаться до лета.
На второй год Ястребовы вскопали свой участок, посадили все что можно: картошку, просо, ячмень.

Цена предательства

Больше всего Майю поразило то, что в первые же дни оккупации на улицах города появились
наши русские полицейские. Именно они выдавали гитлеровцам коммунистов, партработников,
руководителей предприятий, членов их семей, которые пытались укрыться у родных и близких.

- На нашей улице, через несколько домов от нас жил некто Марченко, рассказывает Майя Александровна. – Страшный, как выяснилось, человек. Он участвовал во всех массовых расстрелах.
В самом начале, когда немцы только вошли в город, именно он выдавал всех известных людей.
Еще до войны я хорошо знала эту семью, вполне обычную, в которой росли трое ребятишек:
мальчик и две девочки. Дружила с ними, мы постоянно вместе играли.

- Изувер был этот Марченко, - не выдержав, вступает в беседу муж Майи Александровны,
Эдуард Михайлович Мухин - Он расстреливал людей, снимал с них одежду, а его жена, не стесняясь
соседей, отмывала эти вещи от крови и складывала себе в сундуки. Кстати, немцы не взяли его
с собой, когда отступали: предатели никому не нужны. И был суд над Марченко, и приговор –
смертная казнь через повешение. Вот поэтому я так ненавижу войну. Она делает из людей негодяев.

Перед войной, мы жили в городе Злынке, что в 18 километрах от Новозыбкова.
И когда пришли немцы, директор нашей школы Спасский стал бургомистром.
Замечательный, казалось бы, был человек, большим авторитетом пользовался.
Его младший сын, Виктор, выпускник школы, как только началась война, записался добровольцем
и ушел на фронт. А когда пришли немцы, старшие сестры, дочери бургомистра, прятали у себя раненых красноармейцев. Отец знал об этом и не выдавал. А чужих – целыми списками.

Когда наши пришли, стали разбираться с бургомистром. Сын на фронте, дочери помогали партизанам.
А он служил немцам. Как быть? От петли директор-бургомистр ушел, но срок дали немалый - 25 лет.
Был еще у нас в школе учитель немецкого языка - стал начальником гестапо, как положено,
в мундире, и в звании майора. Оказывается, он долгое время являлся немецким шпионом.
Его уже в Бресте поймали и казнили.

А Виктор Спасский отвоевал, демобилизовался и приехал в Новозыбков, где в это время жила
наша семья. И поселился по соседству. Мы с ним подружились. Я был хулиганистым в то время,
никак пятый класс не мог закончить. Виктор для меня был авторитетом. Танкист, весь израненный, обожженный. И моя мать обратилась к нему – помоги. Виктору я многим обязан. В том числе и тому,
что получил высшее образование. Он учил меня понимать Толстого и Горького, учил математике
и логике.
Прошло шесть лет, я должен вот-вот идти в армию, в высшее военное авиационное училище им. Чкалова. Рублю дрова во дворе. Смотрю, идет Виктор и ведет какого-то старика. Я его не узнал, настолько он изменился.
Виктор поравнялся со мной, говорит: мой отец.
И ему: этих людей ты предавал, я их защищал.
Как нам быть?..
Я вскоре уехал. И не знаю наверняка, но прошел слух, что старик бросился под поезд.

Николай Боталов, ТюмГНГУ

[URS]

Юная партизанка
(Из Воспоминаний Майи Александровны МУХИНОЙ)

II Часть

Глаза и уши

До войны Елена Георгиевна закончила аспирантуру и ее направили на работу в Новозыбков,
преподавать в пединституте. Когда линия фронта приблизилась к городу, Ястребовой предложили остаться для организации подпольной работы.
Майя поначалу, разумеется, даже не подозревала об этом.

- Мама готовила будущих учителей, - рассказывает Майя Александровна. – Она не была членом партии и как человек нейтральный, не вызывала особых подозрений. Наверное, поэтому ее и оставили
в подполье. То, что мы остаемся, для меня было полной неожиданностью. И вообще, все эти события развивались очень быстро. Большинство тех, кто пытался эвакуироваться, попали под страшную бомбежку уже в эшелонах.
А потом город захватили немцы. О том, что моя мама – подпольщица, я узнала гораздо позже,
уже зимой. Я думаю, у нее просто не было другого выхода: многие задания взрослым трудно было выполнить, не вызвав подозрений у немцев.

Насколько я помню, женщина - связная от партизан, пришла к нам в январе 1942 года.
Вокруг Новозыбкова уже было неспокойно. И с каждым днем партизаны действовали все активнее,
постоянно происходили нападения на немцев и полицаев, подрывы железнодорожных составов.
Только тогда я с удивлением узнала, что моя мама – подпольщица, что у нее есть кличка «учительница», и есть пароль – «15». Мне было поручено наблюдать за немцами и запоминать все,
что увижу.
Если взрослый человек будет целый день крутиться, скажем, около железнодорожной станции,
он неминуемо вызовет подозрения. Ну, а ребенок – вряд ли. Но мама строго-настрого предупредила,
если немцы или полицаи будут расспрашивать, быть очень внимательной и все отрицать. Иначе нам
обоим несдобровать. Да я и сама все прекрасно понимала: немцы для устрашения постоянно устраивали показательные казни. Я никогда не забуду эти страшные виселицы. Буквально каждую неделю на них вешали пойманных партизан и подпольщиков.

Мне показали точку, где я должна оставлять информацию для партизан - дупло в старой березе, неподалеку от кладбища. А самое первое задание было такое: выяснить, какие воинские части продвигаются через Новозыбков. На всех немецких машинах были различные значки: голова тигра, треугольник, круг, птичий силуэт… Эти опознавательные знаки я все запоминала, а когда прибегала домой, тотчас пересказывала все маме. Все эти сведения потом передавались партизанам. Чаще всего
я ходила на железнодорожную станцию. Мы с ребятишками играли в снежки, катались на санках. Летом продавали яблоки. Наблюдали за немцами, выбегающими из теплушек за кипятком, за грузовыми составами. И быстро передавали информацию своим. А ночью некоторые составы взлетали на воздух. Когда становилось известно, что под откос пошел очередной поезд мы очень радовались и гордились.
В то же дупло на кладбище связные от партизан подкладывали сводки Совинформбюро.
А мы, ребятишки, должны были распространять их в городе. Немцы еще зимой объявили, что ими
взяты Москва и Ленинград. А в сводках эта ложная информация опровергалась и сообщалось
о том, какова реальная ситуация на фронте.
Мы бегали по вечерам, до наступления комендантского часа, причем имели при себе только одну листовку. В том случае, если полицаи или немцы задержат и обыщут, можно будет сказать, что подобрала листочек на улице. Мама меня каждый вечер строго инструктировала. Как только мы ложились спать, на ночь вместо сказки рассказывала, как себя надо вести в той или иной ситуации.
Но самое главное, постоянно повторяла мама, ни за что не признаваться, что мы поддерживаем
связь с партизанами.

Вскоре немцы повсюду развесили объявления о явке на биржу труда молодежи.
Конечно, для работы в Германии. Плакали все, весь город был взбудоражен.
Подпольщики выпустили листовки, а мы, ребятишки, повсюду их развешивали.
Многие тогда успели уйти из города. Кто-то ушел к партизанам, а кто-то спрятался в окрестных деревнях.
Хотя немцы действовали очень оперативно. Когда пару дней спустя после приказа практически никто
не явился на биржу, пошли по дворам и стали устраивать облавы. Если мать вцеплялась в своего
ребенка, расстреливали на месте.

Жестокости со стороны немцев и полицаев к этому времени было уже просто через край.
Неподалеку от Новозыбкова была деревня Вербы. Немцы ее сожгли только за то, что заподозрили кого-то из местных жителей в связях с партизанами. Всех привезли в Новозыбков, разместили на стадионе, под открытым небом. Уже негде было держать арестованных,
все подвалы переполнены. Я помню, что полицаи никого не подпускали к этим несчастным людям.

Позже, когда нас освободили, мама, будучи директором школы, входила в комиссию по расследованию зверств фашистов. Однажды ее пригласили присутствовать при вскрытии ям в подвале здания, где располагалось гестапо. Их, этих ям, было пятнадцать. В каждой штабелями лежали люди, пересыпанные известью. Мама говорила, что многим членам комиссии было настолько дурно,
что они падали в обморок.

Но репрессии привели к обратному результату. Под контролем партизан уже были целые районы,
куда оккупанты даже не смели сунуться. По сути, это были уже освобожденные территории.
Немцы время от времени устраивали рейды, облавы. Наиболее масштабная операция по уничтожению
партизанских баз была зимой 1942-43 годов. Но вскоре подконтрольная партизанам территория
еще увеличилась.

Летом 1943 года партизаны получили сведения о том, что у немцев под Новозыбковом,
в районе Карховского леса, строится секретный оборонительный объект. Взрослые в очередной раз
столкнулись с проблемой: кто может туда пойти не вызвав подозрений? Конечно же, дети.
Майю с ее двоюродной сестрой Викой целые сутки готовили и экзаменовали.

- Целую репетицию устроили, – улыбается Майя Александровна. – Мы с Викторией, конечно,
не сразу пошли разыскивать этот секретный объект. Сначала набрали грибов в соседнем лесу,
а уже затем направились к Карховскому. Только подошли, а из кустов «Хальт!». Мы остановились.
Выходит немец с автоматом. Моей двоюродной сестре было 14 лет, а мне – всего 10.
Я на самом деле сильно перепугалась и – в рев. А он нам показывает, мол, переворачивайте корзины.
Мы высыпали все, что успели набрать, Виктория пытается объяснить, что мы заблудились.
Он показал нам направление. А мы уже выяснили, что у них там что-то типа КПП или заставы.
Мы пошли, в указанном направлении, но только скрылись из виду, леса у нас великолепные –
дубы, сосны, березы, с подлеском из орешника, рябины, калины – буквально через два шага вы
исчезаете в зелени, тотчас пошли совсем в другую сторону. Затем обошли эту местность вокруг
и увидели за колючей проволокой танки, пушки, какие-то бочки…. На следующий день Виктория ушла
с донесением к партизанам, а через неделю прилетели наши самолеты и все разбомбили. Снаряды
в той стороне после бомбежки еще рвались двое суток. Может быть, именно поэтому наш город
красноармейцами был взят практически без боя.



На грани провала

Однажды партизанский связной Петя Цалко, подходя к старой березе, заметил слежку, но едва
не попался. Настырный полицейский не поверил хлопцу с кнутом, который уверял, что ищет у кладбища потерявшуюся лошадь, и потребовал отвести его к отцу. Петя вынужден был подчиниться.
«Отец» - другой партизанский связной – надавал подзатыльников нерадивому чаду.
На том дело и кончилось.
Вскоре тот же Цалко, предупредил Елену Георгиевну о том, что немцы раскрыли подпольную сеть
в Новозыбкове. И семья успела покинуть город за считанные минуты до наступления комендантского часа.

До партизан добрались благополучно, но детям в лагере остаться не позволили:
линия фронта подходила все ближе, предстояли серьезные бои.
Пришлось Майе расстаться и с мамой: она должна была вернуться в город.

- Детей, считая меня, было трое, - рассказывает Майя Александровна.- Нас повела Шура,
уже взрослая женщина, к знакомым, в деревню Катичи, где мы должны были дождаться наших.
Мы прошли несколько километров, и вдруг - выстрелы. Шура говорит: если полицаи, пусть убивают на месте. Если немцы, попытаемся выкрутиться. На наше счастье, это были немцы. Но нас они не отпустили, а под конвоем повели в деревню Шеломы, где находилась комендатура.
И только тут я вспомнила, что у меня в сумке больше двух десятков часов, которые я должна была передать партизанам. Если обыщут – конец. Я отпросилась в туалет и незаметно их выбросила.
В Шеломах, после проверки, немцы нас все-таки отпустили, приказав вернуться в город и больше никуда не соваться. Но в Новозыбков мы, естественно, не пошли, переночевали здесь же,
в Шеломах у знакомых Пети Цалко. В город вернулась только Шура. Она и сообщила маме, где нас найти. А потом мы вместе долго плутали по лесу, пока не встретились с женщиной-связной.
Только тогда я, наконец, немного успокоилась. Страх исчез. В лесу было много орехов,
они висели на ветках, лежали на земле. Помню, я их подбирала, и поэтому все время отставала…
Эти последние дни, выстрелы над головой, немцы с автоматами, комендатура в Шеломах -
до сих пор снятся по ночам. Помню все, до мельчайших подробностей.

- Мы-то помним, а многие стали, забывать об этой страшной войне, - с горечью заметил Эдуард Михайлович.
– Была в наших местах деревня Гута-Муравинка. Гута на одном берегу реки, Муравинка
– на другом. Гуту немцы сожгли вмести с жителями, а Муравинку не успели – партизаны вовремя подоспели. Когда я был в тех краях, разговорился с местными жителями. Они удивились, мол,
мы и не знали об этом. Мы на то место – холмики, поросшие кустарником - по нужде бегаем,
когда купаемся. Теперь знать будем.
Другая деревня была между Клинцами и Новозыбковом.
В 70-х годах там прокладывали тракт. Сделали, как положено, выемку грунта. А в грунте – кости.
Много костей. Эту деревню немцы тоже сожгли вместе с жителями. Прошло несколько десятков лет, и все забылось. И тогда было принято решение установить на этом месте памятник:
у шоссе, из бетона поднимаются человеческие руки. Чтобы люди помнили.




Эдуард Михайлович и Майя Александровна Мухины, Тюмень


Николай Боталов, ТюмГНГУ

[URS]

Разведывательная информация, присылаемая в Мозырь гражданскими властями
из прилегающих к районам боевых действий местностей, была довольно оперативной
и зачастую очень важной.

Так, [b]1812 в начале августа от полицмейстера г. Новозыбкова князя Баратова
в штаб-квартиру корпуса был доставлен опросный лист
купеческого сына Никиты Марковича Носова.

«От роду ему лет 19. находясь, он, Носов,
в услужении у новозыбковского купца Григория Абросимова,
был Могилевской губернии в 4-х верстах от Чечерска, на реке Соже[/b],
на байдаках, в прошедший понедельник 29 числа сего июля ввечеру.
Пробежав между сих байдаков, мужик сказывал, что в Чечерск вступили французы.
Почему он, Носов, с другими его товарищами, на другой день, поутру рано,
во вторник 30 числа, пошли до осведомления в м. Чечерск и, подходя к заставе оного,
повстречали их 5 человек французов вооруженных, из коих один спросил худым
по-русски выговором: «Кто вы?»…
Носов с товарищами по базару прошел и достоверно видел, что французский разъезд
во многом числе, требовал от экономии подвод 600, хлеба и прочего.
Между тем, услышав от тамошнего чечерского ксендза, что намерение войск французских
идти к Стародубу, украдкою пошел он, Носов, к байдакам и взяв лошадь,
поскакал в город Новозыбков ».

[Const]

Возвращаясь к предыдущим страницам, а именно ВОВ, хочу обнародовать один факт.

Мне как-то попалась заметка, что последняя публичная казнь в СССР
была в освобожденном от немцев Курске, когда на площади при многолюдном
стечении народа там повесили несколько полицаев.
Должен заметить, что в Новозыбкове, освобожденном гораздо позже Курска,
было такое же "мероприятие".
Об этом мне рассказал мой двоюродный брат Владимир Гапанюк,
еще мальчиком видевший это.
На площади, после освобождения Новозыбкова возвели три виселицы
и провели показательную казнь предателей - двух полицейских
и одного старика-старосту какой-то деревни.
Была ли это последняя прилюдная экзекуция Советского Союза - не знаю.
А возможно, и так.
Тогда это событие может занять заметное место в анналах нашей истории.

[КПД]

Хочу подлить масло в огонь. А то что то дискуссия затухла. Кто такие фашисты, нацисты, коммунисты? Немцы фашистами сроду не были. Итальянцы -фашисты. Коммунисты в том виде как их сделали ленин, свердлов, троцкий это партия фашистского толка.Почему именно эта разновидность? Потому что эсеры, меньшевики, анархисты, большевики не ленинцы тоже коммунисты. От слова коммуна. Кто не верит пусть почитает тов.Сталина его аргументы почему коммунисты Югославии , точная копия советских коммуняк, это на самом деле фашисты. Написана после того как Иосиф Броз по кличке Тито послал его ..... Или прчитайте определение фашизма. ,

[КПД]

Уважаемый URS
я несколько раз пытался написать то что я знаю по данной теме но все исчезает,
хотя я могу даже указать источники информации.

В школе мы учили что И Сусанин завел в лес поляков идущих на Москву .
Но никто не мог объяснить как поляки шли на Москву через Кострому .
Все что выше написано Вами из этой оперы.

Армии Власова до апреля 1945 г. в природе не существовало.
Были списки с записавшимися более 2 млн. чел.
А в приговоре вынесенном Власову Сталиным нет статьи за измену Родины.

[URS]

КПД пишет:

Кто такие фашисты, нацисты, коммунисты?
Немцы фашистами сроду не были. Итальянцы - фашисты.

Уважаемый Коллега, будем считать, что "масло в огонь" Вам подлить удалось...
Ваши утверждения, мягко говоря, - спорные...
Если Вы имеете ввиду, что сам термин "фашизм" (от слова "связка")
итальянского происхождения, так это - не новость.
А, вот, что не существовало немецких фашистов -
это Ваше личное "историческое открытие"...

К слову, об итальянских и немецких фашистах.
Итальянские соединения, которые во время Великой Отечественной,
в составе оккупационных войск, находились в Новозыбкове и округе,
были почти все расстреляны в конце войны немецкими фашистами,
(т.к. будучи союзниками отказались принимать присягу Гитлеру).
Тоже известный исторический факт.
Собственно, были и испанские фашисты - "Голубая дивизия" -
"добровольцы", которые зловеще отличились при блокаде Ленинграда и т.п.

Тема достаточно серьезная, поэтому просим вести обсуждение
аргументированно и придерживаться Новозыбковской тематики.


С неизменным Уважением,..